Когда Национальная библиотека Республики Алтай имени М.В. Чевалкова готовила к изданию сборник «Г.А. Вяткин. В горах Алтая», значительное внимание было уделено вопросу о творческих и дружески связях поэта с его иллюстратором Г.И. Гуркиным. Тогда мы обратились к внуку поэта Андрею Евгеньевичу Зубареву, живущему в г. Омске, - он первым начал изучать эту тему. Зубарев откликнулся на письмо с вопросом о взаимоотношениях Вяткина и Гуркина и прислал фотографию хранящейся в семье картины Гуркина с дарственной надписью: «Поэту-писателю Сибири Г.А. Вяткину. Худ. Алтая Чорос-Гуркин».
В этой лаконичной фразе усматривается дружеское понимание равновеликости дарований двух творцов и содержится косвенное указание на время дарения – после 1918 г. До участия в известных политических событиях в Горном Алтае художник подписывался «алтаец Гуркин» (например, в каталогах томских выставок, этим подчеркивалась его неразрывная связь с пространством Алтая), в период же его активной вовлеченности в решение вопроса о национальных автономиях Сибири в Сибоблдуме в подписях все чаще появляется этноним «Чорос».
В Томске в конце августа - сентябре 1918 г. Гуркин приходит к осознанию ответственности дара, к пониманию необходимости следовать только своему призванию художника, художника Алтая. 19 августа он делает в записной книжке следующую запись: «Мой Алтай голубой, здесь, вдали от тебя без твоих долин я скучаю здесь!.. И цветы не те, и трава другая, и деревья здесь не родные мне. Ни высоких гор, ни гремучих ручьев, ни быстрых светлых рек, шумно стекающих в изумрудные воды Катуни!
Ой, мне скучно здесь, дорогой Алтай. Здесь все чуждо мне: и природа, и люди.
Пусть они устраивают политику, охрану страны и суд. А мне как художнику одна дорога и труд – быть изобразителем Красоты твоей, великий Хан-Алтай! Ни политически-общественными делами, ни кабинетно-деловыми я работать и быть полезным, в силу своей усталости я не могу. – А потому один исход – ехать домой – на Алтай и изучать его искусство, служить которому я должен. Хочется отдыха на лоне природы – с тобой Кат…» (ТОКМ. Ф.1.Оп. 6. Д. 102. Л.50-51).
Ключевые слова этого обращения – Алтай в его пространственном - и Хан-Алтай - в мифопоэтическом смысле. Поэтический образ Хан-Алтай – из первого литературного опыта Гуркина: накануне открытия выставки художника в Томске в декабре 1907 г. был применен необычный рекламный ход - опубликовано в газете «Сибирская жизнь» (далее СЖ) стихотворение в прозе «Алтай (плач алтайца на чужбине)», свидетельствовавшее о всесторонней одаренности алтайского самородка.
Смысловое ядро этого художественного образа начинает активно развиваться после статьи Г.Н. Потанина «Этнографическая часть выставки Г. Гуркина», предварявшей первую выставку Г.И. Гуркина в Томске. Поясняя содержание полотна «Хан Алтай», стоявшего в каталоге под первым номером, тогда Потанин отметил собирательность пейзажа: «Художник хотел в этой картине дать синтез впечатлений, которые восприимчивый человек уносит с собой, постранствовав между алтайскими белками…» и точность передачи художником «религиозного чувства» к Алтаю, живущего среди его соплеменников: «Алтай Кижи, т.е. алтайский инородец одухотворяет Алтай: в его глазах это не мертвый камень, а живой дух <…>. Он проникается благодарностью и уважением к своей горе, а величие снежных вершин внушает ему и боязнь перед горой. Он не может назвать гору иначе как хан Алтай. т.е. «царь Алтай» или «царственный Алтай» (СЖ. 1907. № 198).
Работавший в то время в «Сибирской Жизни» и поддерживаемый Потаниным Вяткин, безусловно, разделял подобные оценки, и не без влияния горячо любившего Алтай Потанина он сам оказался во власти этого горного пространства. По данным А. Зубарева, Вяткин впервые приезжал на Алтай в 1904 г; он бывал в Аносе у Гуркина в 1909, 1910, 1913 и 1915 гг. [15].
О том, что писатель с нескрываемым пиететом относился к Гуркину, свидетельствует лирический диптих Вяткина «Алтайские пейзажи» с посвящением «Алтайскому художнику Григ. Ив. Гуркину». Написанный в Чемале, он переводит на язык словесных образов излюбленные сибиряками образы гор и Катуни на полотнах Гуркина. Вот Катунь:
Вся в торжествующем движеньи,
Вся в беспредельном напряженьи,
Вся в белой пене, как в снегу,
Как буйный зверь она несется
И в тесных скалах гордо бьется,
Свергая камни на бегу (СЖ. 1909. № 129).
Вяткин переживает восторг от созерцания картин Гуркина, изображающих Катунь в солнечной неге или в грозовых всполохах, в «гневе стихии беспощадной». Пребывание в Чемале наилучшим образом убедило поэта в реалистической точности пейзажей Гуркина. По традиции мастерская Гуркина в Аносе открывалась для дачников несколько раз в неделю, и если художник летом не был в экспедициях по Алтаю, то он лично давал пояснения к своим работам; кроме того, в 1909 г. Гуркин получил разрешение на открытие в Аносе бесплатной народной библиотеки и принял на себя «заведывание библиотекой и ответственность за правильное ведение дел и исполнение всех распоряжений правительства относительно народных библиотек» (ТОКМ 14167/1013); библиотека могла быть интересной писателю.
Летом 1909 г. по свежим впечатлениям Вяткин написал прозаические (по авторскому определению жанра) «наброски» «В горах Алтая». Словно развивая литературный образ Хан-Алтай Гуркина, он включил в сюжетное повествование лирический отрывок, который можно назвать «Ночи Алтая», по форме являющийся тоже стихотворением в прозе, по сути – словесной вариацией на тему живописного образа Хан-Алтай. Вот его начало: «Прекрасны и загадочны ночи твои, царственный Алтай! Словно великий храм, тих и торжественен ты тогда, словно нерукотворный храм, увенчанный неугасимыми лампадами крупных и ярких звезд, - огромный и чудесный храм, в котором молятся горы, молятся вековые сосны и лиственницы, молятся певучие реки и молчаливые озера, - и клубящиеся туманы, смешиваясь с дыханием цветов, точно жертвенный дым, возносятся к престолу Бога и вечности» (СЖ, 1909. № 172).
Образ Хан-Алтай – царственный Алтай (по Потанину) стал лейтмотивным в лирике Вяткина позднее, когда в 1915 г. он в Улале познакомился со своей будущей женой Капитолиной Васильевной Юргановой, дочерью улалинского купца, торговавшего в Монголии. Под впечатлениями от горных пейзажей и развивающихся на их фоне взаимных чувств начинает складываться лирический цикл Вяткина «Алтай» (опубликовано: Вяткин Г. Алтай. Омск: Сибирское солнце, 1917; далее при цитировании в круглых скобках указ. стр. по этому изд.)..
Образ царственного Алтая в цикле Вяткина лейтмотивен. Алтай у него царственный, потому что прежде всего великий, высокий:
…И медлят в полете своем облака
Над царственной ширью Алтая (с.2);
…И рек твоих струи расплещутся звонко,
И ветер хвалою тебе зазвучит…
О, царь величавый – с душою ребенка! (с.13).
В стихотворении «Белки», импрессионистически фиксирующем изменение вида снежных горных вершин в разное время суток, создается своеобразный венок славы незыблемости гор, вопрос: «Хан-Алтай, не белки ли твои?» (с.14) становится в нем рефреном. На наш взгляд, наиболее отчетливо перекличка между полотнами Гуркина и восприятием Алтая в лирике Вяткина улавливается в стихотворениях «В травах», «Горное озеро», «Катунь», «Тихим вечером», «В глуши», «Полнолуние», «В тумане». Обозначим эти схождения.
1. Травы – любимый передний план картин Гуркина, подтверждение тому – обложки каталогов всех трех томских выставок художника; Г.Н. Потанин отмечал, что сад на усадьбе Гуркина в Аносе – это только «сурепица, журавельник и другие дикие полевые растения» да «прозаический репейник», роскошно развившие свой рост (СЖ. 1909. № 162), необходимые под рукой для написания именно первых планов. Лирический герой Вяткина погружается в альпийское разнотравье:
И с каждым шагом гуще, выше,
Пышнее заросли травы,
И вот над их сплетенной крышей
Уж не поднять мне головы… (с.7).
2. Озеро – в многообразных вариациях озерные пейзажи из разных мест Алтая мы видим на картинах и этюдах Гуркина; его любимое озеро Каракол; озера Кучелинское, Тальменье, Рахмановское, Ак-Кем, Телецкое, символическая картина «Озеро горных духов (Дены-дерь»). У Вяткина рождается как бы словесная формула гуркинских озерных пейзажей:
Справа и слева, как верные давние стражи,
Острые пики овеянных маревом гор.
Сзади – высокие травы и темные кедры,
А впереди – золотые от солнца снега (с.8).
3. Река Катунь – любимый объект изображения на картинах Гуркина, только на первой выставке было представлено около 20 работ, в названиях которых фигурирует гидроним Катунь: «Катунь освобождается ото льда», «Зимнее утро на Катуни», «На берегу Катуни», «По берегу Катуни», «Ледоход на р. Катуни», «Корона реки Катуни» и др. Катунь у Вяткина:
Царица рек, в немеркнущей короне,
Рожденная неведомо когда
В снегах вершин, в их непорочном лоне…(с.9).
4. Туман - Потанин однажды заметил, что для жителя равнин картины Гуркина – «всё облака да туманы», и дал великолепное описание горных туманов в окрестностях Аноса (СЖ, 1912, № 135). У Вяткина написанное терцетами стихотворение «В тумане» читается как переложение на поэтический язык этого описания:
Ненастье и сумрак. И горы угрюмы.
Ты брови седые нахмурил, Алтай.
И тягостно думаешь горькие думы…
Одно лишь мгновенье – об острые кручи
Порвутся туманы, и даль заблестит,
И ты улыбнешься, веселый, могучий! (с.13).
5. Глушь - у Гуркина это понятие в основном используется в названиях картин и рисунков, изображающих черневую тайгу; рисунок «В глуши» украсил даже эксклюзивное подарочное издание с посвящением цесаревичу–наследнику (Макарова-Мирская А.И. Алтайские рассказы. Харьков: Мирный труд, 1912). В одноименном стихотворении Вяткина образ алтайской черни усилен еще и реминисценциями «Озера горных духов»:
Здесь каждый миг тоской и жутью веет,
И что ни шаг – заклятая черта…(с.20).
6. Кайчи – фигура кайчи на рисунках Гуркина символически указывает на историческую глубину пространства, создает образ легендарных времен; она как этнографический маркер наличествует на обложках его выставочных каталогов. В стихотворении Вяткина «Полнолуние» соединились элементы ночных пейзажей Гуркина (начиная от «Ночи жертвы») с деталями исполнения героических сказаний:
Пусть песнь твоя в безмолвии ночном
Звучит тоской томительно бесстрастной.
Но эта ночь божественно прекрасна,
Ночь - сказка, ночь – легенда о былом.
Но эта ночь, но этот голос древний…
Минувшее бессмертно на земле…(с.16-17).
Вяткин создал запоминающийся образ алтайского кайчи:
Он будет петь, и плакать, и качаться,
Склоняясь ниц седою головой,
И станет нам еще живым казаться
Что умерло и поросло травой …(с.19).
Со стихами Вяткина из сборника «Алтай» хорошо ходить по экспозиции Г.И. Гуркина в Национальном музее имени А.В. Анохина и «сличать» словесные образы Вяткина с живописными образами художника-юбиляра. Тогда они гармонично соединяются в мощный аккорд, звучащий во славу Творчества и творцов, создавших незабываемый образ величественного и чудного Алтая.
Судьба соединила Вяткина и Гуркина еще один раз в советскую эпоху. Они встретились в 1926 г. в Новосибирске, когда сибиряки устроили триумфальную встречу-выставку Гуркина по его возвращении из эмиграции. Ожили не только воспоминания - ожили сказочные сюжеты того самого 4-го тома «Очерков…» Г.Н. Потанина, и буквально на одном дыхании Гуркин проиллюстрировал подготовленную Вяткиным детскую книжечку «Алтайских сказок» (Вяткин Г. Алтайские сказки. Новосибирск, 1926).
Конечно, сюжеты сказок были подогнаны под раннесоветские идеологические парадигмы, выпрямлены до требуемого «национальной по форме, социалистической по содержанию» культурой социологизма. Но легкость гуркинского рисунка, рука мастера сделали свое дело: сказки остались настоящими алтайскими, потому что художник Алтая и воспевший Алтай лирик в душе были верны своему Хан-Алтаю – образу, созданному в период их совпавшего по времени и месту творческого расцвета. Гуркин через 10 лет после этой встречи, предчувствуя трагический финал своей жизни, создаст авторское повторение картины «Хан-Алтай». Это будет 1936 год... И в картине Григория Ивановича не останется возвышенной лиричности, вдохновившей в свое время Вяткина на создание цикла «Алтай», останется суровость эпохи. «Дик и чуден Алтай!» - донесутся до нас сквозь время слова Георгия Андреевича Вяткина.
Т.П. ШАСТИНА, научный сотрудник Национальной библиотеки имени М.В. Чевалкова
© При цитировании ссылка на официальный сайт Национальной библиотеки Республики Алтай имени М.В. Чевалкова обязательна!
