Под таким названием в республиканской газете «Звезда Алтая» (№№1-2 от 10,17 января 2024 года) вышла статья сотрудника нашей библиотеки кандидата исторических наук Айару Учайкиной об Александре Адрианове - исследователе Монголии, Южной и Западной Сибири, Средней Азии, путешественнике, географе, археологе, этнографе, натуралисте, известном сибирском публицисте, общественном и политическом деятеле.
Родился Александр Васильевич 7 ноября 1854 года в Белозёрской слободе Курганского округа Тобольской губернии в семье священника. С 1864-го учился в губернской классической гимназии, считавшейся одной из лучших в Сибири. В 1874-м поступил в Медико-хирургическую академию в Петербурге, откуда на следующий год перевелся в Петербургский университет на второй курс естественного отделения физико-математического факультета. В 1879-м был утвержден в ученой степени кандидата. Огромное влияние на дальнейшую судьбу А.В. Адрианова оказала его встреча в Петербурге с лидерами сибирского областнического движения Николаем Михайловичем Ядринцевым и Григорием Николаевичем Потаниным.
В период учебы Адрианов занимался научными исследованиями, проводил археологические раскопки, в которых ему пригодились знания по анатомии, полученные в медико-хирургической академии и университете, а также активно собирал этнографические материалы.
С 1879 года он являлся членом-сотрудником Императорского Русского Географического общества. В 1879 - 1880 гг. стал участником северо-монгольского путешествия Г.Н. Потанина (в качестве натуралиста и фотографа), затем самостоятельно совершил экспедиции в Минусинский край, Туву, на Алтай, по результатам которых был удостоен наград Императорского Русского Географического общества. Первым описал курган Аржан в Туве, исследования которого впоследствии стали археологической сенсацией. Курган известен под названием «Аржан-1» как элитное захоронение «предскифской» эпохи. Местные жители территорию захоронений называют Долиной царей (по-тувински - Ханаар шыназы). Здесь Адрианов провел первые раскопки в 1915 - 1916 годах.
С 1887-го он работал секретарем Томского губернского статистического комитета, с 1889-го - сотрудником Главного управления акцизных сборов. В 1907 году стал руководителем Музея археологии и этнографии Императорского Томского университета. Также он был редактором и автором таких сибирских периодических изданий, как «Сибирь» и «Восточное обозрение». Со дня основания сотрудничал с «Сибирской газетой», издававшейся в Томске с 1881 по 1888 год, в 1917 - 1919 гг. являлся редактором газеты «Сибирская жизнь».
22 декабря 1919 года Александр Адрианов был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и приговорен к расстрелу органами Томской уездной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Приговор привели в исполнение 7 марта 1920-го.
Судьба ученого горестна и печальна, но его имя спустя много лет было извлечено из забвения и заняло достойное место в историко-культурном и научном пространстве. Человек, любивший жизнь и страстно искавший таинственное, неизвестное и неизученное, волею судьбы соприкоснулся с Горным Алтаем и его людьми, оставив об этом ценные материальные свидетельства. Он был сторонником сибирского областничества и близким другом Григория Николаевича Потанина, с которым побывал в экспедиции в Северной Монголии.
Г.Н. Потанин посетил Монголию два раза. В первой экспедиции, которая началась в 1876 году и завершилась в 1878-м, был собран этнографический материал, исследованы географические и природные особенности Северо-Западной Монголии. Эта местность в конце XIX века была слабо изучена и, поскольку примыкает к южной части Сибири, вызывала определенный интерес у русских путешественников.
Необходимость второй экспедиции была обусловлена недостаточным исследованием западной части Монголии, которую Григорий Николаевич видел только поздней осенью и зимой. Ученый столкнулся с рядом трудностей: в холодное время года невозможно было собрать растения, не удалось рассмотреть связь больших озер, которые находились под снегом. Одной из задач второй монгольской экспедиции стал сбор дополнительных этнографических и антропологических сведений о местном населении. Она началась в июне 1879 года. Результаты были опубликованы Г.Н. Потаниным в четырехтомном издании «Очерки Северо-Западной Монголии», вышедшем в 1883-м. В третьем выпуске этого труда Григорий Николаевич привел следующие сведения: «В составе экспедиции находились кроме меня топографский офицер П.Д. Орлов с помощником кондуктором г. Елисеевым и кандидат С.-Петербургского университета А.В. Адрианов; кроме того, участие в нашем путешествии принимали моя жена, солдат бийской команды В. Палкин в качестве переводчика с монгольского языка, телеут из селения Улалы Ив. Чивалков в качестве переводчика с алтайского и урянхайского языков и три казака, назначенные для работ при топографической съемке». Уточним: переводчиком был ученик Алтайской духовной миссии Иван Чевалков.
Экспедиция стартовала из Онгудая и Кош-Агача. А.В. Адрианов отправился в качестве фотографа, помимо этого он собирал образцы растений и записывал монгольский фольклор. В изданную им книгу вошли шуточные характеристики родов (сеоков), записанные Адриановым у алтайцев.
А.В. Адрианов внес большой вклад в сохранение визуальной памяти об этой экспедиции. Александр Васильевич увлекся фотографией еще учась в медико-хирургической академии. Советский и российский археолог Марианна Арташировна Дэвлет писала: «Эти навыки пригодились ему впоследствии при полевых исследованиях. Знание анатомии - в археологии. <…> Адрианов не только умел производить антропологические обмеры современного населения, но и мог определить по черепу антропологический тип погребенного в кургане человека…»
В своей статье, посвященной жизни и научной деятельности А.В. Адрианова, М.А. Дэвлет отмечала: «Фотоаппарат был приобретен специально для путешествия, и он пользовался каждым удобным случаем, чтобы сфотографировать шаманов, их атрибуты, культовые места и археологические памятники». Всего в ходе путешествия было сделано около 70 качественных фотоснимков. Фотографии впоследствии оформили в альбом «Виды и типы Северо-Западной Монголии», который сейчас в нескольких экземплярах хранится в Петербургской штаб-квартире Русского географического общества и Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого.
Фотоальбом по содержанию условно можно разделить на три части: алтайскую, монгольскую и тувинскую. Открывает его снимок с пометкой «Аилы алтайцев на берегу Онгудая». Далее два снимка иллюстрируют виды на Улангом. Встречаются фотографии жилищ местного населения. Много снимков с портретами алтайцев, позирующих анфас и в профиль (так называемые «антропологические типы», распространенные в этнографической фотографии конца XIX века). Есть изображения теленгитского кама (шамана) Тарана. Далее следует галерея портретов дюрбютов и урянхайцев. Завершают альбом несколько снимков монгольских лам.
Содержание фотоальбома отражает маршрут экспедиции. Сначала ее участники прибыли в Улангом, затем двигались к озеру Убсу-Нур. От него - на север. Исследователи перевалили через хребет Танну-Ола, спустились в долину Улуг-Хема (верхнего Енисея), в Тувинскую котловину, затем двинулись на восток. Закончилось путешествие в Иркутске, куда путешественники прибыли в декабре. Экспедицию планировалось продолжить, но этому не суждено было осуществиться: Потанин вернулся в Петербург, а Адрианов обосновался в Томске.
Значение экспедиции сложно переоценить. Дневники Г.Н. Потанина содержат информацию о климате, геологических особенностях, этнографии, растительном и животном мире этой части Монголии. В трудах, посвященных экспедиции, опубликованы уникальные фольклорные материалы, отражающие представления о верованиях жителей этой страны. Топографические исследования позволили уточнить расположение и взаимоотношения некоторых географических объектов. Коллекции, собранные в экспедиции, обогатили фонды российских музеев. Фотографии, сделанные А.В. Адриановым, получили высокую оценку научного сообщества и были удостоены серебряной медали Императорского Русского Географического общества.
После Монголии в 1881 и 1883 годах Адрианов самостоятельно отправился в экспедицию на Алтай, в Туву и Минусинский край. В письмах к Потанину он писал: «Ядринцев и мне советует отправиться на Алтай и встать во главе этой партии для странствий по Алтаю. Господи, как бы я рад попасть в рай, да грехи не пускают. Знаете ли, Григорий Николаевич, приезд Ядринцева, его рассказы восторженные об Алтае до такой степени взбудоражили, что я хоть с котомкой за плечами не прочь удрать в горы и шляться в них. Не знаю, что мне ответит отдел Омский на предложение поехать в Алатау; нельзя ли поездки на Алтай мне выхлопотать через Географическое общество? У меня целый план поездок на Алтай. Хотелось бы посетить долины речек, впадающих в Томь (Терсей, Осиновое особенно), хотелось бы на Телецкое озеро, в Абаканские горы и по правому берегу Бии от Сандыпского форпоста до озера пройти, исследовать озеро более подробно как относительно его фауны, так и промеры сделать и температурные наблюдения. Хотелось бы по Чолушману пробраться на Кемчик и так до Минусинска. Не знаю, что за страсть такая одолела меня к странствиям? Мне они кажутся необходимыми и важными».
Отчеты об этой экспедиции были опубликованы Адриановым в 1888-м в книге «Путешествие на Алтай и за Саяны, совершенное в 1881 и 1883 годах по поручению Императорского Русского Географического общества». В ней он рассказывает о черневых татарах (о жилище и домашнем обиходе, одежде, пище, занятиях и орудиях производства, семейном и общественном быте), жизни сойотов (то есть урянхайцев, или тувинцев) и торговле с ними русского населения, описывает памятники древности на Алтае и за Саянами (могильные насыпи, изваяния «каменные бабы»), изображения и надписи на скалах и камнях.
Например, следующим образом Александр Васильевич описывает свое пребывание на Чулышмане: «Скоро мы вышли и на самый Чолушман, протекающий одним руслом в диком ущелье. Долина реки в нескольких верстах от озера сузилась; высокие, утесистые и голые горы непрерывно тянулись вдоль реки, скудно покрытые кой-где лесом. По крутизне этих скал со страшным шумом извергались речки с высоты десятков сажень, а при подошве их они как бы перемалывались, почти под прямым углом, и до впадения в Чолушман протекали по лугу на незначительном пространстве. Ревет такая речонка, пробираясь меж наваленных в кучу каменных глыб, в брызги разлетается вода при ударе о камни, взбивается в пену, издали представляясь сверкающей полосой снега. По лугу, где мы шли, были покосы; еще не высохшее сено свивалось в толстые, длинные веревки (для удобства перевозки его в таком виде на верховых и вьючных лошадях), которые развешивались на ветвях сосен. <…> В шести верстах от озера попалось первое жилье теленгитов; тут же была отгороженная пашня, пасся скот. Проехали еще одну-две версты, и характер долины изменился. Прекрасный луг с высокой и сочной травой кончился. Дальше на глинистой почве росла серо-зеленая коротенькая травка, так что земля имела вид гладкостриженной; лес был редкий и рос небольшими участками. Эти места напомнили мне Монголию. Здесь стали попадаться большие стада овец и табуны лошадей. Юрты были то конические, крытые берестом и принадлежавшие, очевидно, беднякам, то цилиндрическо-конические (т.е. киреге), обтянутые войлоками».
Так он пишет о талкане, попробовав его у северных алтайцев: «Толкан подсыпается в чай или прямо в сырую холодную воду с прибавкой соли, и тогда служит питьем, превосходно утоляющим жажду во время жаркого лета, как это я испытал сам. В какую бы юрту ни приехал инородец или русский, хозяйка первым долгом насыпает в деревянную чашку толкана с солью, кладет туда ложку и подает гостю вместе с туясом воды. Гость наливает в чашку воды и, размешав ложкой муку, пьет этот напиток, пока не утолит жажды; чашка с отсевшим толканом передается из рук в руки другому и третьему гостям, если их несколько. Точно так же, отправляясь в дорогу по местам, где нет жилья, инородец берет мешочек с посоленным толканом, чашку и ложку и, подъехав к реке, приготовляет себе напиток. Узнав приятный вкус этого напитка и его способность утолять жажду и вместе голод, и сам всегда пользовался им с большим удовольствием».
Побывал Адрианов и у сойотов, то есть у урянхайцев, или тувинцев: «Ниже Шаганара, с правой стороны, впадает в Улукем р. Иликем, а выше - р. Темир-сук (или Темир-су); между этими реками находится известковая гора Бура, с которой связано предание о Всемирном потопе. Именно, сойоты рассказывают, - и при этом уверяют некоторые, что они сами видели, - что на Буре во время потопа остановился железный сал (плот), который теперь стоит на вершине горы, прикованный. Про этот сал здесь решительно каждый знает, но на расспросы о нем отвечает «билбес» по обыкновению. Так, на остановке нашей близ Кайракана в нашу палатку набралось много сойотов и между ними один старик, маленький чиновник. Когда я предложил ему вопрос о железном сале на Буре, он громко сказал «билбес», но в то же время толкнул тихонько локтем Сафьянова, бывшего моим толмачом. Скоро он вызвал Сафьянова из палатки, отвел его в сторону и шепотом рассказал, что о плоте знает, и указал, где находится; при этом он пояснил, что при людях говорить о подобных вещах нельзя - убьют и что перед самым приездом Потанина в 1879 г. им было строго приказано ничего не рассказывать. Сойот-старик, о котором я говорю, нарушил приказание только потому, что Сафьянов перед этим обещал ему в долг товаров на 500 белок, хорошо зная, что его «билбесу» никто не поверит. Этот же сойот показал нам на другой день рано утром место, где находились две огромные статуи (китайцев) в долине Шаганара, служившие предметом особого почитания у местных жителей. Местность по Шаганару была особенно густо заселена и сплошь засеяна хлебами; посреди пашней стояли эти статуи и считались как покровители плодородия. Сойот извел нас на гору и оттуда указал вдали, верстах в пяти, черневшийся тополь, близ которого они находились. Сопровождать нас он отказался под страхом неминуемой смерти и, едва успев сделать указание, стремглав понесся от нас прочь на своем коне».
Сделав громадный путь в этой экспедиции на Алтай и за Саяны, Адрианов, обойдя все окрестности Телецкого озера, посетив как черневых татар, так и чуйских теленгитов, записал интересные сведения о природно-климатических условиях местности, материальной культуре и хозяйственной деятельности, общественном и семейном быте местных жителей.
Исследователь в своих отчетах поднимал вопросы переселенческого движения и его влияния на условия жизни инородческого населения. Об этом он писал в газетах, одну из которых возглавлял.
Адрианов живо интересовался положением коренных народностей Сибири. В мае 1917 года он выступил со статьей по поводу положения дел в Урянхае. В конце ноября 1917-го в газете «Сибирская жизнь» опубликовал статью, посвященную вопросам автономии коренного населения Горного Алтая. Известно, что 1 - 6 июля 1917 года в Бийске был созван съезд представителей инородческих волостей Алтая, где присутствовали 60 уполномоченных от волостей Бийского и Кузнецкого уездов Томской губернии, на котором постановили учредить Алтайскую Горную Думу - постоянно действующий национальный орган. В этой статье автор писал: «Как ни бедны алтайцы местными тронутыми светом образования силами, они сделали необходимый шаг, без которого невозможно приобщение к культуре на национальной основе, невозможно развитие народного самосознания».
Тогда в целях укрепления Думы было решено выделить все инородческие волости в особый уезд с центром в селе Чемал. С этим вопросом Председатель Алтайской Горной Думы Г.И. Гуркин и секретарь П.К. Семёнов совершили в октябре поездку в Петроград, чтобы получить поддержку министерства внутренних дел и решить вопрос об образовании самостоятельного уезда. К сожалению, ход истории и в этом вопросе, и в целом в государстве пошел по-другому, в сложный период послереволюционных событий и преобразований в общественно-политической системе образованный в марте 1918 года Каракорум-Алтайский округ, затем Каракорумский уезд перестали существовать через короткое время, а вопрос автономии отложился до новых времен.
И спустя время мы можем лишь сожалеть и восхищаться, размышлять и помнить о людях, которые оставили свой добрый след в истории, внесли большой вклад в изучение жизни малых народов, были политически активны в отстаивании их прав на самоопределение с сохранением единства государства. Таким человеком был Александр Васильевич Адрианов.
